Posted by: admin февраля 4th, 2025

В защиту «радикализма» свободного рынка


Большинство людей впервые знакомятся с экономикой на уроках обществознания в 7-м классе или, по крайней мере, где-то в этом районе, затем ее часто изучают в старших классах. Чтобы познакомить учеников с темой, учитель объясняет, что есть три основных подхода, которые может выбрать страна: социализм, капитализм или промежуточная система, которая называется «смешанная экономика».
В защиту «радикализма» свободного рынка
Затем учитель продолжает объяснять достоинства и недостатки каждой системы. Поскольку учитель обычно предвзят, одна из альтернатив неизбежно рисуется как наиболее благоприятная. По моему собственному опыту этого урока — и я подозреваю, что многие могут меня понять — «смешанная экономика» была представлена ​​как наименее плохой вариант. Крайности рассматривались с подозрением; середина включала лучшее из обоих миров, избегая излишеств чистого капитализма или социализма.

Глядя на политический ландшафт сегодня, становится ясно, что эта «срединная» позиция, безусловно, самая популярная. Просто «общеизвестно», что и капитализм, и социализм вызывают серьезные проблемы, когда доведены до крайности — знание, которое во многих случаях любезно передали нам наши учителя обществознания 7-го класса. Но этот, казалось бы, здравый подход неверно понимает проблему в ряде важных аспектов.

Миф о «смешанной экономике»

Первая проблема с позицией середины заключается в том, что на самом деле не существует такого понятия, как «смешанная» экономика. Как объясняет Людвиг фон Мизес в своем главном труде « Человеческая деятельность», рыночная экономика и социалистическая экономика являются взаимоисключающими в очень техническом смысле, поэтому смешивать их, даже в теории, невозможно:

Рыночная экономика или капитализм, как ее обычно называют, и социалистическая экономика исключают друг друга. Не существует никакой смеси двух систем, которая возможна или мыслима; не существует такой вещи, как смешанная экономика, система, которая была бы частично капиталистической, а частично социалистической. Производство направляется либо рынком, либо указами царя производства или комитета царей производства.

То, что эвфемистически называется «смешанной экономикой», объясняет Мизес далее в книге, точнее назвать системой интервенционизма. Это все еще степень рыночной экономики, но вместо свободного рынка это стесненный рынок.

Это имеет последствия, выходящие далеко за рамки изменения нашей терминологии. Как только мы видим, что смешивать капитализм и социализм нельзя, само понятие спектра между ними оказывается недействительным, а значит, и понятие середины. Как пишет Мизес в другом месте, «Интервенционизм — это не золотая середина между капитализмом и социализмом. Это проект третьей системы экономической организации общества, и его следует оценивать как таковой».

Вместо того, чтобы думать о капитализме, социализме и интервенционизме как о расположенных в ряд, представьте их в треугольнике. Есть просто три независимые системы, из которых можно выбирать, и ни одна из них не находится «между» другими.

Помимо того, что эта новая конфигурация более экономически точна, она также помогает нам избежать соблазна заблуждения средней позиции, также известного как аргумент в пользу умеренности. Заблуждение средней позиции заключается в предположении, что наилучшей позицией должен быть компромисс между двумя крайностями — иногда это, конечно, так, но часто нет. Вполне вероятно, что это заблуждение сыграло свою роль в нынешней популярности интервенционистской позиции «средней позиции». Мизес намекает на это своим комментарием о «золотой середине». Возникает соблазн предположить, что середина — лучшая.

«Но», возражают интервенционисты, «наша позиция вряд ли исходит из слепого следования середине ради нее самой. У нас есть подлинные опасения по поводу необузданного капитализма, которые, как мы считаем, интервенционизм может смягчить».

Отвращение к свободе

Одна из распространенных проблем заключается в том, что на свободном рынке люди будут покупать вещи, которые им вредны. Если бы правительство не регулировало продукты питания, лекарства, автомобили, дома и т. д., потребители могли бы выбирать более опасные варианты, потому что они дешевле, что привело бы к большему количеству смертей и травм.

Другие могут быть обеспокоены неравенством. Если правительство не предоставит базовые услуги, такие как образование, дороги, библиотеки и общественные парки, они опасаются, что общество быстро разделится на имущих и неимущих.

Другие же обеспокоены тем, что определенные отрасли окажутся под давлением. Если правительство отменит все меры защиты, такие как тарифы, не будет ли это означать катастрофу для некоторых предприятий?

Общая тема в этих и бесчисленных других возражениях — отвращение к последствиям свободы. Люди ссылаются на эти проблемы как на доказательство того, что свободный рынок «не работает», но на самом деле они имеют в виду, что он даст результаты, которые они лично считают неприятными. По сути, эти аргументы сводятся к следующему: «Проблема со свободой в том, что люди будут делать то, что они предпочитают, а не то, что я бы им хотел». На что я бы ответил: да, именно в этом и заключается свобода.

Вполне понятно беспокойство о том, что люди будут делать, если правительство не будет вмешиваться в экономику. Вполне возможно, что общество будет выглядеть совсем иначе, что некоторые потеряют работу, а богатые и бедные станут более расслоенными.

Но важно понимать, что если свободный рынок будет давать результаты, которые нам не всегда нравятся, это не значит, что в нем есть что-то принципиально неправильное. Довольно самонадеянно утверждать, что система объективно сломана просто потому, что она не всегда дает нам то, что мы лично хотим, или мы не знаем, как будут работать определенные вещи.

Милтон Фридман хорошо подытожил эту тему, когда сказал: «Главный источник возражений против свободной экономики заключается именно в том, что она... дает людям то, что они хотят, а не то, что, по мнению определенной группы, они должны хотеть. В основе большинства аргументов против свободного рынка лежит отсутствие веры в саму свободу».

Капиталистическая антиутопия?

Другую основную категорию возражений против свободного рынка, пожалуй, лучше всего описать как «он возвестит о наступлении апокалипсиса». Два наиболее распространенных антиутопических предсказания заключаются в том, что свободный рынок приведет к экологической катастрофе и что монополии захватят все и будут взимать за все огромные деньги. Однако эти предсказания совершенно необоснованны.

Что касается окружающей среды, важно помнить, что свободный рынок основан на правах частной собственности, и загрязнение чужой собственности является явным вторжением в эти права. Таким образом, настоящий свободный рынок вряд ли допустит неконтролируемое загрязнение, которого часто боятся. Теперь, это правда, владелец собственности может добывать или иным образом уничтожать свою собственность столько, сколько захочет, пока это не оказывает влияния на окружающую землю, воздух или воду. Но это просто возвращает нас к вышеупомянутому пункту о свободе — возражение по сути таково: «Он должен быть вынужден использовать свою землю в соответствии с моими [или государственными] предпочтениями, а не своими собственными».

Что касается захвата монополиями, этот страх основан на предположении, что фирмы всегда выигрывают от слияния и расширения. Но это было показано экономически неверным, в частности Рональдом Коузом и Мюрреем Ротбардом. Экономическая теория согласуется с нашим реальным опытом. Спросите себя: если рынок имеет постоянную тенденцию к концентрации, почему каждая отрасль не настолько концентрирована, насколько это позволяют антимонопольные законы?

Проблема интервенционизма

Как, как мы надеемся, демонстрирует вышеприведенное обсуждение, предполагаемые проблемы чистого капитализма на самом деле не являются проблемами. Да, значительную степень плюрализма нужно терпеть, но помимо этого нет ничего изначально присущего системе, что мешало бы ей работать очень хорошо.

Однако существуют неотъемлемые проблемы с интервенционизмом (и, конечно, с социализмом, но это само собой разумеется). Как показывает Генри Хэзлитт в «Экономике за один урок», практически каждое мыслимое вмешательство создает больше проблем, чем решает. Причина, по которой эти вмешательства остаются популярными, несмотря на это, заключается в том, что мы фокусируемся на немедленных и видимых последствиях, которые, как правило, положительны, игнорируя при этом долгосрочные и невидимые последствия, которые, как правило, отрицательны. Анализ Ротбарда в « Власти и рынке» также демонстрирует множество серьезных проблем, присущих интервенционистскому подходу, — как он вредит личной выгоде, создает картели и тратит ресурсы. Таким образом, вместо того чтобы исправить сломанную систему, интервенционизм на самом деле ломает работающую систему.

Так как же будет выглядеть лучшая модель обществознания для 7 класса? Как обсуждалось ранее, есть три возможных системы: свободный рынок, стесненный рынок и социализм. Хотя между капитализмом и социализмом нет спектра, внутри интервенционизма есть спектр, от очень высокой степени вмешательства до почти нулевого — и, в некотором смысле, чистый свободный рынок — это просто невмешательство в крайности этого спектра.

Единственный реальный недостаток свободного рынка в том, что людям разрешено делать то, что нам не нравится. Недостатки интервенционизма — и они становятся более заметными по мере того, как мы движемся к более высоким степеням вмешательства — в том, что экономическое благосостояние ставится под угрозу, а свобода нарушается. Учитывая эти реалии, единственной разумной позицией для тех, кто дорожит свободой и процветанием, является радикальная: чистая рыночная экономика.

перевод отсюда

Помощь проекту (доллары) PayPal.Me/RUH666Alex

Любые валюты Boosty

blog comments powered by Disqus